ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. АПОКРИФЫ.

«Благовещение». - Профильный женский портрет Амброзианской галереи. - «II Musicista». - В Эрмитаже. - Портрет женщины в Краковской галерее. - Работы Мюллер-Вальде е Castello Sforzesco.

В предыдущих статьях не упомянуты некоторые произведения, приписываемые Леонардо да Винчи. Одною из самых ранних его работ считается ангел на картине Верроккио, во флорентийской Академии, под названием «Крещение Христа». С этим ангелом, как известно, связана легенда, распространенная Вазари. Верроккио был до того потрясен живописными достоинствами этого ангела, прибавленного к картине рукою Леонардо да Винчи, что с тех пор забросил кисть и отдался исключительно скульптуре. В настоящее время легенда эта опровергнута. Голова женщины в галерее Боргезе также недостоверна. Впрочем, Мюнтц готов считать ее первоначальным наброском для «Мадонны в скалах». Затем в Уффици имеется картина «Благовещение», которая тоже считается одним из самых ранних творений Леонардо да Винчи, сделанным еще в мастерской Верроккио. Прекрасная белокурая голова Богоматери-девочки, окруженная венцом, чего нет ни на одном несомненном произведении Леонардо да Винчи, так же, как и пейзаж с высокими темными кипарисами, напоминающий пейзаж между Анкиано, Винчи и Эмполи, заставляют некоторых думать, что это, в самом деле, произведение Леонардо да Винчи, хотя картина, в общем, могла бы выйти из-под кисти какого-нибудь другого, менее замечательного ученика Верроккио. Есть мнение, что Мадонну в этой картине писал Лоренцо ди Креди, под руководством Верроккио, а ангела - Леонардо, и, вообще, что это произведение, вышедшее из мастерской Верроккио, - мнение наиболее правдоподобное и защищаемое также таким знатоком искусства Ренессанса, как Фрициони. Другие исследователи, как, между прочим, Адольф Розенберг, считают, что с гораздо большею достоверностью можно приписать Леонардо да Винчи картину на эту тему, имеющуюся в Лувре. Образ Мадонны, с нежно и стыдливо склоненной головой и мягко перекрещенными на груди руками, гораздо более подходит к типу леонардовской Богоматери. На картине Уффици Мадонна делает исступленный жест руками, жест, лишенный тонкого психологического смысла, с которым связана идея благовещения. Можно было бы прибавить, что среди флорентийских рисунков Леонардо да Винчи имеется превосходный набросок женской головки с роскошными, вьющимися волосами, отдаленно напоминающий Богоматерь на луврской картине и, по-видимому, воспроизводящий реальные черты известной в то время Симонетты Веспуччи, как она рисуется по произведениям других флорентийских художников. Затем остаются во Флоренции еще два портрета: «La monaca», «Un giovine», и «Голова Медузы» - произведения, которые ни по исполнению, ни по историческим данным не признаются произведениями Леонардо да Винчи лучшими исследователями итальянского искусства, каковы, между прочим, Пассаван, Румор и др. Патетические слова Сконьямилльо о флорентийской «Медузе», как о подлинном произведении Леонардо, кажутся мне малоубедительными. Коррадо Риччи неопровержимо доказал, что произведение это и по своей технике скорее голландского или фламандского происхождения, чем итальянского. В Милане имеется, кроме полинявших портретов Людовико Моро и Беатриче д´Эсте с детьми, приписанных к фреске Монторфано будто бы рукою Леонардо да Винчи, в трапезной Santa Maria delle Grazie, еще два портрета в Амброзианской пинакотеке: «Беатриче д´Эсте» и «Людовико Сфорца», как это значилось еще недавно под этими двумя произведениями. Эти два портрета подверглись в новейшее время довольно сложному обследованию со стороны таких знатоков ломбардского искусства, как Лука Бельтрами, Фриццони и др. Так, относительно знаменитого амброзианского профильного портрета женщины, которую Морелли окрестил именем Бианки Марии Сфорца, можно считать окончательно установленным следующее. Это не Бианка Мария Сфорца и не Изабелла Арагонская, и едва ли общий характер этого портрета позволяет думать, что мы имеем здесь дело с изображением Беатриче д´Эсте. По крайней мере, этот образ мало напоминает нам миланскую герцогиню в других произведениях того времени. Тут перед нами иной, более чистый психологический тип, с упругими, острыми чертами лица, каких мы нище у нее не находим. Но если даже допустить, как на этом настаивает Бельтрами, что перед нами именно Беатриче д´Эсте, то, во всяком случае, относить это произведение к созданиям Леонардо да Винчи в высшей степени рискованно. Нет в нем винчианской силы рисунка, особенно профильного, нет художественного размаха, той «disinvoltura», о которой говорит Фриццони и которую мы находим во всем, что выходило зрелого из-под руки Леонардо да Винчи.

Что же касается портрета, под которым долго стояло имя миланского герцога, то, прежде всего, должно сказать, что ни одна черта в этом портрете, изображающем молодого человека с болезненным лицом, вьющимися волосами и пытливо-страдальческим взглядом черных, близоруких глаз, в черном бархатном костюме и круглой шапочке, не передает облика Людовико Моро, как он сложился по дошедшим до нас портретам того времени. В «Libro del Jesus», находящейся в тривульцианской библиотеке, перед нами профильное изображение настоящего Людовико Моро: волосы подрезаны на лбу и расчесаны наподобие гривы, zazzerra, острые черты лица, низкий лоб, толстая шея, сливающаяся с твердым подбородком. Это целый характер, который отчетливо выделяется среди разнообразных живописных и скульптурных изображений знаменитых деятелей Ренессанса. Таким же рисуется Людовико Моро в картине «Pala Sforzesca», находящейся в миланской галерее Брера и принадлежащей кисти неведомого художника из школы Леонардо да Винчи.

Одно время картина считалась произведением Бернардо Зенале. Морелли приписывает ее Бернардино Копти, но в последнее время Фриццони, восторженный поклонник и продолжатель Морелли, так же, как и такие выдающиеся исследователи, как Гарк, Зейдлиц и др., отметили этот диагноз среди ошибок талантливого итальянского критика. Они приписывают ее, вместе с «Мадонной» Литта, двумя знаменитыми портретами амброзианской галереи и некоторыми другими произведениями, кисти Амброджио де Предиса в эпоху влияния на него искусства Леонардо. Мадонна, являющаяся центром этой картины, с продолговатым рахитичным лицом, тоже напоминающим набросок женской головы в Villa Borghese, сидит на троне с младенцем на коленях, окруженная отцами церкви, а по сторонам трона стоят на коленях, с молитвенно сложенными руками, Людовико Моро и Беатриче д´Эсте с детьми. Изображение миланского герцога, по типу, по выражению лица и по шевелюре, расчесанной в виде zazzerra, сильно напоминает здесь его же изображение в «Libro del Jesus». Это один и тот же человек. Совершенно таким же он представлен на мраморной гробнице, находящейся в Certosa di Pavia. Он лежит рядом с Беатриче д´Эсте, сохраняющей те же черты, что и на картине в галерее Брера. Наконец, можно отметить, что миниатюра, имеющаяся в «Sforziada», представляет в сложной виньетке небольшой медальон с изображением, в высшей степени напоминающим фамильные черты Сфорца: та же грива, тот же острый профиль, тот же подбородок, сливающийся с толстой шеей. Может быть, Людовико Моро походил на своего отца. Сын Людовико, Франческо Сфорца, в его отроческом портрете, с белокурой гривой, сделанном Бернардино Конти, представляет тот же тип, как медальонное изображение в вышеупомянутой виньетке и как портреты Людовико Моро в названных произведениях живописи и скульптуры.

Но если пред нами в амброзианском портрете не Людовико Моро, то кто же, спрашивается, этот молодой человек, пред которым в недоумении останавливались до сих пор лучшие знатоки ломбардской истории, не зная, с чьим именем можно было бы соединить его? Вопрос этот, благодаря новой реставрации, которой подвергся портрет в 1906 г., надо считать теперь в значительной степени выясненным. Из-под наслоения чуждых ему красок, снятых рукою профессора Луиджи Кавенаги, в портрете вдруг выступила правая рука, держащая нотный лист бумаги. И портрет почти неузнаваем! Открылись в нем такие черты яркой техники, сосредоточенной и почти гипнотизирующей живописи в характеристике рта, глаз, носа, в расческе вьющихся волос, что у некоторых исследователей как бы возродилась надежда прочно установить принадлежность этого произведения кисти Леонардо. По крайней мере, Лука Бельтрами и Герберт Кук совершенно убеждены в этом. По догадкам Бельтрами, перед нами знаменитый в то время композитор франкино Гаффурио, занимавший в Милане видное общественное положение. Леонардо знал его и мог написать с него портрет.

Мадонну с ребенком на стене в палаццо Франческо Мельци в Ваприо, которую там показывают как произведение Леонардо да Винчи, Морелли приписывает Содоме. Вообще, по словам этого тонкого знатока итальянского искусства, только три картины в Италии могут достоверно считаться произведениями Леонардо да Винчи: «Св. Иероним» в Риме, «Поклонение волхвов» во Флоренции и «Тайная вечеря» в Милане.

Что касается петербургского Эрмитажа, то находящиеся в нем картины с подписью Леонардо да Винчи в действительности едва ли принадлежат его кисти. В небольшом VI зале Эрмитажа, среди разных произведений флорентийской и ломбардской школ, имеется знаменитая Мадонна Литта, под которою до сих пор значится имя Леонардо да Винчи. В самом деле, пред нами замечательное художественное произведение в духе этого художника, но, как полагает Морелли, принадлежащее кисти Бернардино Конти. Новейшая экспертиза, как мы уже знаем, оспаривая мнение Морелли, ставит его в ряд с другими портретами и картинами Амброджио де Предиса. Краски и голубые тона чудесного пейзажа, видного через два небольших полукруглых окна, и теперь еще поражают свежестью и какою-то прохладною красотой. Мадонна придерживает на руках упругое здоровое тело младенца, который сосет ее грудь, несколько откинув в сторону головку. Пушистые, курчавые волосики рыжеватого цвета, такого же, как у матери, придают его головке живую теплоту. Одна его ручка, с растопыренными пальцами, лежит на груди матери, в другой ручке он зажал щегленка. Сама Мадонна, с легкою, но лишенною всякой ядовитости, улыбкою, с желтоватою бледностью матового лица. с гладко расчесанными рыжеватыми блестящими волосами под изящным головным убором черного цвета с золотом, смотрит опущенными глазами на младенца. В лице благородство и спокойствие, озаряемое сдержанною улыбкою. Красное платье с золотою вышивкой, на которое накинута голубая мантия с желтовато-розовой подкладкой, превосходно освещает игру материнских ощущений, тихую, лишенную всякого идейного напряжения. Мадонна помещена у самого окна в золоченой простеночной стойке, под стеклом, спина спиною к Мадонне Корреджио.

В той же комнате помещено знаменитое «Св. семейство», которое долгое время было подписано именем Леонардо да Винчи, но теперь справедливо отнесено к произведениям его талантливейшего ученика Чезаре да Сесто. Иосиф на этой картине буквальное повторение той же фигуры на картине Чезаре да Сесто «Поклонение волхвов», находящейся в неаполитанском музее, и на его же картине «La Vierge au bus-relief». Ребенок с открытым ртом и выставленным язычком прямо уродлив.

На той же стене имеется подобие Иоанна Крестителя в духе Леонардо да Винчи, принадлежащее неизвестному ученику его школы. Фигура выписана на черном фоне и едва выступает в полумраке. Школа Леонардо да Винчи узнается по типическим признакам его художественной манеры: поднятый кверху указательный палец, ядовитая улыбка на красивом, полуженственном лице, напоминающем одновременно и Леду, и Вакха, и св. Анну. Против этого Иоанна Крестителя висела до последнего времени так называемая эрмитажная Джоконда, о которой я говорил выше. В этой же комнате нужно отметить оригинальную картину Верроккио «Мадонна с младенцем и играющими ангелами» и старинную копию с «Тайной вечери», в которой переменены оригинальные цвета одежд. В соседнем зале, VII, находятся несколько вещей Луини. Особенное внимание обращает на себя св. Екатерина, одно из типичнейших произведений этого последователя Леонардо да Винчи. Вся картина со своими густыми темноватыми красками освещена как бы заходящим солнцем. Одним пальцем св. Екатерина осторожно перелистывает молитвенник. За ее плечами лепятся два ангела, На всех трех лицах светится винчианская, но несколько расплывающаяся улыбка. Интересно отметить, что в старой пинакотеке Мюнхена имеется другая картина с изображением св. Екатерины, которую каталог приписывает Луини. Черты лица несколько тверже, чем обыкновенно у Луини. Указательный палец поднят к небу.

В этом же зале Эрмитажа имеется еще несколько картин Луини: одна картина, под названием «La Colombina», приписываемая Морелли и Фриццони Джампиетрино, а каталогом Эрмитажа -Франческо Мельци, картина, напоминающая берлинскую Помону, затем грубое подражание чудесному облику апостола Иоанна в «Тайной вечере», с полным смешением характеристических черт опять-таки Леды, св. Анны и Вакха, и, наконец, загадочная темная картина Джампиетрино. Эти вещи из школы Леонардо да Винчи находятся в одной комнате с некоторыми молодыми произведениями Рафаэля. Такова его «Madonna Conestabile», с ее мечтательно сентиментальным умбрийским пейзажем, находящаяся, подобно Мадонне Литта, в золоченой простеночной стойке.

Отмечу также интересный портрет женщины, находящийся у кн. Чарторийского в Кракове и приписываемый там Леонардо да Винчи. В самом деле, произведение это, оставляющее странное, слегка загадочное впечатление, должно было выйти из школы Леонардо да Винчи и могло явиться, как догадывается Розенберг, позднейшим воспроизведением в иной и более острой художественной манере портрета Лукреции Кривелли, называемого в Лувре «La belle Ferronniere». Продолговатое молодое лицо с легкою улыбкою и черные глаза, широко расставленные и глядящие в сторону, вдаль, пронзительно любопытно, оригинальный головной убор, закрывающий уши и завязанный под острым подбородком, фероньерка и четки, пересекающие лоб, охватывающие длинную шею и почти ниспадающие на грудь, узкую и худую, - все это в высокой степени напоминает именно винчианскую оригинальность, слегка стушеванную рукою ученика. Если допустить, что так называемая «La belle Ferronniere» есть одно из ранних произведений Леонардо да Винчи, еще не передающее самобытных особенностей его творчества, то краковское произведение могло бы быть рассматриваемо как ломбардское подражание этому портрету. Особенно замечательна на нем рука молодой девушки, придерживающая живого горностая, символ девственности в произведениях старинного итальянского искусства, ее длинные, костлявые, широко расставленные пальцы на болезненно припухлом пястье, наподобие руки Мадонны в картине «Св. семейство», приписываемой тоже Леонардо да Винчи и находящейся в венецианской «Seminario patriarcale». Пальцы на краковской картине отдаленно напоминают также пальцы на некоторых картинах Филиппино Липпи, но в общем кисть, со своими аристократическими очертаниями и каким-то выхоленным бессилием, имеет на себе отпечаток той усложненной психологии, которая господствовала в школе Леонардо да Винчи. Картина написана на густом темном фоне так же, как и «La belle Ferronniere». По мнению Каротти, это леонардовский портрет Цицилии Галлерани. а Зейдлиц полагает, что перед нами одно из произведений его изумительного подражателя, Амброджио де Предиса.

Наконец, нужно отметить работы Мюллер-Вальде в старом герцогском дворце в Милане, с целью отыскать какие-нибудь произведения Леонардо да Винчи. Мюллер-Вальде подробно описывает свои великие усилия в этом направлении. В одном из залов старинного дворца удалось открыть в люнетах плафона четыре пары хорошо написанных ангелочков. По мнению Мюллер-Вальде, эти ангелочки сделаны кистью Леонардо да Винчи. Затем, найдя в Виндзоре рукописную заметку Леонардо да Винчи, в которой имеется имя Меркурия, заметку, относящуюся ко времени пребывания Леонардо да Винчи в Милане, Мюллер-Вальде усердно, в течение многих месяцев, искал в миланском дворце каких-нибудь следов фрески на эту тему. И в самом деле, в зале под названием «Зал сокровищ» ему удалось, из-под новейших пластов штукатурки, восстановить остаток величавой атлетической фигуры с дубиной в руке, с обнаженным мощным торсом и львиной шкурой на плечах. Голова отпала, но сохранились следы гривы волос, украшенных павлиньими перьями. В правой руке жезл, как у Меркурия. Внизу имеется полустертая надпись, относящаяся, по-видимому, к этой фигуре. Принимая во внимание вышеуказанную виндзорскую заметку и найдя, кроме того, некоторое сходство между открытою фрескою и крошечным эскизом в «Атлантическом Кодексе», Мюллер-Вальде решил, что фреска является изображением Меркурия и принадлежит Леонардо да Винчи. Вопрос этот в недавнее время подвергался обсуждению со стороны некоторых знатоков, которые единогласно решили, во-первых, что открытая фреска представляет изображение не Меркурия, а Аргуса, и, во-вторых, что никаких прямых доказательств принадлежности фрески Леонардо да Винчи не имеется. Профессор Новати в длинном открытом письме на имя Бельтрами подробно доказывает, что фреска, несомненно, представляет собою Аргуса, и что, следовательно, гипотеза Мюллер-Вальде не имеет за собою никакого подтверждения в текстах Леонардо да Винчи. Что касается жезла в правой руке, то он мог быть приписан впоследствии. Остается маленький эскиз в «Атлантическом Кодексе», который представляет только самое отдаленное и, в сущности, ничего не решающее сходство с гигантскою фигурою фрески.