Новости
Произведения
Галерея
Биографии
Curriculum vitae
Механизмы
Библиография
Публикации
Музыка
WEB-портал
Интерактив


8


Главная  →  Публикации  →  Полнотекстовые монографии  →  Гастев А.А. Леонардо да Винчи. - М.: Мол. Гвардия, 1982. - 400 с., Ил. - (Жизнь замечат. Людей. Сер. Биогр. Вып. 9 (627)).  →  8

Тяжесть есть определенная акцидентальная потенция, которая создается движением и вливается в стихию, из­влеченную или поднятую в другую; и столько у этой тя­жести жизни, сколько у этой стихии тоски вернуться на родину.

Чем упорнее изобретатель обдумывает доверенное ему предприятие, тем больше возникает сомнений, а они суть сестры медлительности. Однако которая из них старшая возрастом, никому не известно.— Какой наклон проволоки или канатов наилучший для передвижения груза?— В каком месте Конь остановится из-за крутого направления вверх?— Какая сила необходима, чтобы двигать Коня во­преки препятствию трения?— Какая достаточна, чтобы его задержать? Наконец:— Сколь должны быть сила и жела­ние противовесов, чтобы брюхо Коня, опустившись ниже допустимого уровня, не застряло в какой-ни­будь из тесных расселин между домами, называемых ули­цами?В начале ноября, когда до назначенного срока импе­раторской свадьбы оставалось меньше двух месяцев, Лео­нардо объявил некоторым близким ему людям, чтобы присутствовали при испытании наиболее основательной мо­дели, не только внешностью сходной с устройством, но и точно повторяющей  численные отношения высот, расстояний и весомого груза.— ВитрувийВитрувий Поллион (I век до н. в.) — римский архитек­тор и инженер, автор известного трактата об архитектуре. утверждает, что малые модели ни в од­ном действии не соответствуют орудию или машине, кото­рые служат для них образцом. Я нахожу такое заключение ложным, — говорил Леонардо.Камердинер регента Моро и один из его наиболее образованных служащих, Джакопо Андреа Феррарский, тог­да возражал:— Блоха высоко прыгает, потому что легка; однако самая сильная лошадь не преодолевает препятствие, пре­восходящее высотою ее рост.— Если бы сила в ногах лошади соотносилась с ее размерами и весом, как они соотносятся у блохи, такое животное двумя или тремя прыжками преодолело бы рас­стояние между башней святого Готтарда и местом на пу­стыре перед Замком, где должно поставить Коня, — отве­чал Мастер ученому камердинеру.Чтобы достичь указанных выше численных отношений или правильной пропорции между расстояниями, вы­сотою опор и весом Коня, малые подобия башен, надвратной и св. Готтарда, ловко сложенные плотником, пришлось далеко развести между собою, и они оказались у противоположных стен, ограждающих Корте Веккио.
Хотя наклон натянутой противовесами пеньковой ве­ревки получался весьма незначительным, ее провисание, в свою очередь, было почти незаметным глазу, и это должно бы намного облегчить движение. Возле башни, служащей местом отправления чудесного поезда, закреп­лен был приготовленный груз, прицепленный с помощью блока к веревке, но не отягощающий покуда ее своим ве­сом; бронзовая отливка Коня выбрана Мастером из нескольких пробных, внешностью наиболее близкая тому, что должно быть в действительности, хотя размеры и вес такого изделия, понятное дело, намного меньше, но ведь и расстояние между стенами ограды не таково, как между сараем, где находится Конь, и воротами Замка!Ввиду очевидной важности происходящего, а также серьезности выражения, которую нарочно напустил па се­бя Леонардо, присутствующие в Корте Веккио его сооте­чественники и друзья отказались покуда от издеватель­ских выходок, какими тосканцы широко известны. Ученый музыкант Франкино Гафури перешел на латынь и в во­одушевлении воскликнул:— Florentinus ingenium ardui est!Это означает: флорентийская смекалка отважна или же пламенна. В самом деле, невозможно было не вооду­шевиться при виде превосходной модели, изготовленной наилучшими плотниками и отлитой в малом размере брон­зовой фигуры Коня, которую живое воображение может представить насколько угодно громадной, так что нет нужды в действительном увеличении. Кроме того, само это увлекательное приключение, когда громадное уменьшается по произволу, как бы сцеживая некоторые несущественные качества и делая очевидными и доступными проверке другие, более важные, так изумительно пре­красно, что важность достижения практической це­ли поневоле умаляется и последняя выступает второсте­пенной сравнительно с красотою способа, каким ее добиваются.
Но вот Леонардо велел двум помощникам — так как одному будет не справиться — с помощью остроумного устройства перевести груз целиком на пеньковую верев­ку, протянутую наклонно через пространство двора от опоры к опоре. Когда же постромки были ослаблены и Коню разрешено самостоятельно двигаться собственным весом, присутствующие ахнули от удовольствия, достав­ляемого глазу настолько плавным движением. По-видимому, оправдывался расчет Леонардо, который, надеясь свести к наименьшему сопротивление трения, решился подвесить Коня на единственный блок: ясно без объясне­ния, что два или несколько блоков дают большую пло­щадь соприкосновения осей и втулок и соответственно увеличивается опаснейшее препятствие трения.
Все же близко к середине пути Конь заскакал, как если бы трение — притаившийся зверь — внезап­но, как бы играючи, стал протягивать лапу. Миновав середину, Копь, страшно раскачиваясь, остановился — оставив игру и притворство, зверь взял его намертво. Тем временем обнаружилось другое препятствие: тогда как спуск стал более отлогим, не пройденный еще отрезок пу­ти, или ветвь пеньковой веревки, довольно круто напра­вился вверх. Чтобы стронуть с места подобную тяжесть, недостаточно было преодолеть препятствие трения, но по­надобилось еще и растянуть смоленый канат, насколько позволяет его прочность и величина прилагаемого усилия. Бодрым голосом Леонардо призвал приятелей, ужасав­шихся без пользы, присоединиться к работникам и сооб­ща приналечь на рукояти лебедок.Между тем как веревка трепетала, подобно струне, от невыносимого напряжения, Леонардо своим ястребиным зрением заметил отделившуюся от нее порвавшуюся нить; внезапно эта нить окружилась венцом многих других та­ких порвавшихся нитей, и, быстро вращаясь, веревка ста­ла разматываться. Мастер не успел даже раскрыть рта, чтобы предупредить остальных, и все они вместе попада­ли на частично вымощенный камнем двор Корте Веккио, и некоторые сильно ушиблись, так что в смущении по­тирали бока.
— Не только свойственная хорошему мастеру смекал­ка во Флоренции превыше всего, — сказал, поднимаясь и отряхиваясь, Франкино Гафури, — но и остроумие учено­го в выработке теории. Однако же польза от сочетания с практикой бывает значительной, если теория созревает как тыква в огороде, то есть в определенный ей срок, и ничей произвол или несвоевременное желание его не со­кращают. Когда стороны, иначе говоря, природа и ее исследователь, вместе с заказчиком проявляют терпение, по­следствия оказываются исключительно важными, не усту­пая в этом императорской свадьбе. Поэтому будем счи­тать, что обручение теории с практикой состоялось, но брак последует позже.
— Что касается аргументации перед регентом Мо­ро, — сказал его камердинер Джакопо Андреа Феррарский, — уместно сослаться на знаменитого Николая КузанскогоНиколай Куэанский (1401—1464) — выдающийся не­мецкий гуманист и философ., епископа Бриксен, когда тот рассматривает осуществление возможности как упадок и нисхождение и приравнивает к действию силы, направленному с высоты вниз; между тем движение чистой возможности или на­мерения, говоря словами епископа, есть подъем и как бы дыхание божества. Таким образом, попытка передвинуть Коня, чтобы затем отлить из металла, в действительности станет его унижением.
Однако тому, кто уверен, что святая Бригитта перенеслась из Ирландии в Рим за мгновение ока и что Абе­ляруАбеляр (1079—1142) — ученый и философ, один из прослав­ленных представителей средневековой схоластики. понадобился час для путешествия из Рима в Ва­вилон, вовсе не подобные изысканные теории и тем более опытные доказательства. Если уж в нем засела решимость поверить в эдакий вздор, он станет препятство­вать научному обсуждению любого задуманного им предприятия.— К чему твоя наука, если корабль остается в гавани из-за того, что бесконечные изыскания и опыты опутыва­ют его как бы сетями? — гневался и выговаривал Масте­ру Лодовико Моро, когда тот явился к нему с предложе­нием покуда оставить Коня в Корте Веккио, но сарай ра­зобрать, чтобы прибывающие на свадьбу гости могли ви­деть украшение и достопримечательность города.
— Влюбленные в практику без науки подобны сту­пающему на корабль без руля и компаса кормчему, — сказал Леонардо, — и когда меня спрашивают: что рождают твои правила и на что они пригодятся, я отвечаю, что они дают узду инженерам и изобретателям для того, чтобы те не обещали самим себе и другим невозможные вещи, в результате чего их будут считать безумцами или обманщиками.
Разговор — или, лучше сказать, перебранка, так как при разнице в положении Мастер мало в чем уступал ми­ланскому регенту, — происходил в присутствии лиц, из коих иные могли принять на свой счет некоторые его наиболее дерзкие замечания. Одетые в бархат и парчу, обвешанные золотыми цепями и брелоками, вот они стоят, врачи и астрологи, и среди них знаменитейший со времен Серапиона и Авценны исследователь небесных тел, предсказывающий будущее интерпретатор их сочетаний, ме­ссер Амброджо да Розате. За истекшее десятилетие, по­куда мессер Амброджо находится при миланском дворе, только одно его предсказание подтвердилось событиями, в действительности произошедшими, а именно смерть старшего брата Лодовико Моро, герцога Галеаццо Марии, которого за его жестокость зарезали как свинью на папер­ти церкви св. Стефана. Да и то, что его гибель неминуе­ма, было ясно многим другим, не так образованным и остроумным, поскольку на плечо герцогу Галеаццо Ма­рии, готовому отправиться к воскресной службе, опустил­ся с громким карканьем ворон, круживший до этого в воздухе; а птица эта известна как наиболее мудрая между пернатыми.— Только наука является основанием, которое позво­ляет отличать истину от лжи, — отвечал Леонардо ре­генту на его попреки, — а это, в свою очередь, позволяет направить надежды изобретателей на вещи возможные и к ним с большой сдержанностью. Благодаря этой науке, но не различным ложным учениям мы не блуждаем в неведении, когда, не получая искомого ре­зультата, некоторые отдаются меланхолии или даже на­кладывают на себя руки. Так и мои дела рождаются из научного размышления и простого чистого опыта, служа­щего наилучшим учителем.— Не твои дела рождаются из опыта, — сказал Мо­ро, — но возражения против каждого дела, тогда как человек менее ученый приступает к нему без отяго­щающих душу сомнений и доводит до конца с божьей помощью.Тут с видом лекаря, верно предсказывающего паци­енту скорую смерть, вновь выступил мессер Гуальтиеро:— Флорентийский инженер, познаниям которого не завидовать невозможно, напоминает мне садовника вашей светлости; этот выращивает огурцы в бутылке и предла­гает затем угадать, как ему удается, не испортивши, из­влекать их через узкое стеклянное горло.

— Придется разбить бутылку, — сказал Моро, согла­шаясь внезапно на предложение Мастера, и велел разо­брать дощатый сарай и растворить ворота Корте Веккио, чтобы прибывающим гостям удобнее видеть Коня. А Лео­нардо с учениками было поручено соорудить арку из де­рева и ткани, украшенную изображением герцога Франческо на лошади и императора Максимилиана, благослов­ляющего династию Сфорца, сделанным живописью, и поставить внутри собора.





 
Дизайн сайта и CMS - "Андерскай"
Поиск по сайту
Карта сайта

Проект Института новых
образовательных технологий
и информатизации РГГУ