|
1
Главная → Публикации → Проблемные статьи → Губер. А. Предисловие к русскому переводу./ Книга о живописи мастера Леонардо да Винчи живописца и скульптора флорентийского. - М.: ОГИЗ-ИЗОГИЗ, 1934., с. 46-54 → 1
Манускрипт, известный под названием „Трактата о живописи". (точнее, „Книги о живописи"), написан не рукою Леонардо да Винчи. Больше того, среди сохранившихся его рукописей нет трактата как целого. В старости, уже во Франции, при дворе Франциска I, Леонардо мечтал разобраться в громадном числе накопившихся и, невидимому, несистематизированных заметок, наблюдений, записей, проектов и рецептов по разным, часто случайным поводам и составить из них книги. Эти планы остались неосуществленными. Все рукописи Леонардо — по крайней мере находившиеся при нем к моменту его смерти (2 мая 1519 г.) — перешли к его другу, ученику и наследнику, живописцу Франческо Мельци (1492—1570), тогда еще молодому человеку. Мельцк был богат и занимался живописью не как профессионал, хотя приписываемые ему картины — олова мадонны в Пармской пинакотеке и „Вертумн и Помона" берлинского музея — свидетельствуют о незаурядном мастерстве. По свидетельствам Вазари и Ломаццо, он бережно хранил рукописи учителя, делал из них выписки, может быть, пользуясь при этом теми соображениями, которые он мог слышать от самого Леонардо. Весьма вероятно, что непосредственно от Мэльци или от близких к нему кругов и исходили первые компиляции, столь популярные в течение всего XVI века, но лишь частично дошедшие до нас.Тем не менее, первое указание на законченный труд Леонардо относится к эпохе, значительно предшествующей предполагаемой деятельности Мельци, а именно ко времени пребывания Леонардо при миланском дворе, где многочисленные ученые и художники пользовались особым покровительством. Известный математик и близкий друг Леонардо, фра Лука Пачоли, в своем посвящении герцогу Лодовику Сфорца, предпосланном большому труду „De Divina Proportione", сообщает, что в это время (1498) Леонардо „уже закончил со всяческим старанием достойную книгу о живописи и человеческих движениях" (havendo gia con tutta diligentia al degno libro de Pictura e movimenti humani posto fine) и занят сейчас работами по механике (del moto locale с della pcrcussione e pesi delle forze). Эти темы — о живописи и человеческих движениях — содержатся во 2-й и 3-й частях наиболее полной компиляции Трактата и составляют, таким образом, примерно только его половину. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что уже в то время Леонардо планировал какой-то систематический труд по живописи и, может быть, частично осуществил это намерение.5-я книга Трактата (о свете и тени) до известной степени отожествляется с так называемым манускриптом С Парижского института, 6-я книга (о растениях) частично содержится в манускрипте G (там же), многие главы Трактата содержатся в манускрипте Ashburnham I (там же), и это все. Во всяком случае, в дошедших рукописях Леонардо нельзя найти ничего, что напоминало бы законченный труд по живописи. Зато разнообразные списки начали появляться задолго до смерти Мельци. Наиболее интересно свидетельство Бенвенуто Челлини, относящееся ко времени до 1542 г. Он говорит, что во время своего пребывания во Франции он купил у одного бедного дворянина за 15 золотых экю копию с одного сочинения Леонардо: „эта книга была достойна удивительного гения Леонардо (я не думаю, чтобы когда-либо жил на свете более великий человек, чем он); она касалась трех великих искусств — скульптуры, живописи и архитектуры. Среди прекрасных вещей, которыми была полна эта книга, я нашел трактат о перспективе, превосходящий все, что когда-либо было написано по этому предмету. Когда я находился на службе Франциска I, там был также и Себастиано Серли, который попросил меня дать ему этот удивительный трактат великого Леонардо да Винчи, чтобы сделать извлечения из его книг о перспективе, и то немногое, что он мог понять, он обнародовал" (Benuenuto Cellini, I Trattati dell`Orificerie e della Scultura, цит. по изд. Lemonnier, Firenze, 1857, стр. 225—226; приведено у Сеайль, Леонардо да Винчи как художник и ученый, СПБ, 1898, стр. 329). В настоящее время не представляется возможным решить, какой именно список находился в распоряжении Челлини. Аббат Манци, издавший в 1817 г. трактат Леонардо (собственно только книги 2, 3 и 4-ю настоящего издания), говорит о некоем „Кортонском кодексе" и думает, что или этот список или подобный ему мог попасть к Челлини.* Правильнее Ceбacтьян Серлчо (1475—1552), болонец. известшдй архитектор и теоретик, никак не заслуживающий пренебрежительного отзыва Челлини. С 1541 г. работал в Париже и Фонтенбло, где и умер. Ученик и почитатель сченского архитектора Бальдассаре Перуцци, Сервис унаследовал его рукописи, ныне утерянные, и, может быть, по ним (его прямо упрекали в плагиате) издал свои ,,7 книг по архитектуре" (первая книга вышла в Венеции в 1573 г., следующие книги выходили в разное время во многих изданиях, имевших всеевропейское значение для пропаганды и формулировки взглядов ренессанса на архитектуру).Самый ранний (ок. сер. XVI в.), самый полный и самый важный из сохранившихся списков Трактата — это так называемый Codex Vaticanus 1270. С текста этого кодекса и сделан перевод настоящего издания. Существует еще ряд списков, но все они имеют меньшее значение.В Амброзианской библиотеке в Милане хранится Codex H 227, носящий заглавие „Трактат о живописи Леонардо да Винчи. Здесь находятся произведения, которые господин Галеаццо Арконати послал господину кардиналу Барберини для просмотра (rivedеrsi), чтобы изготовить ему исправленную (aggiustata) копию". Первая часть этого списка содержит 54 листа in folio с 21 таблицей рисунков и трактует о свете и тени. Вторая часть содержит 22 листа in folio, с фигурами в тексте, и трактует о механике, гидравлике, военных машинах и перспективе. Третья часть — на 8 листах in folio, без рисунков — содержит ряд глав о перспективе, о движениях тел, о конской голове, об освещении на свету и в тени темного тела и несколько глав о живописи деревьев. Таким образом, Codex Vaticanus значительно полнее этого списка, по крайней мере, в том, что непосредственно относится к живописи, и возник значительно раньше него.Codex H 229 в той же Амброзиане озаглавлен так: „Копия различных глав из Леонардо да Винчи относительно правил живописи и живописания перспективы, теней, далей, высот и глубин, вблизи и издали и иное, оригинал которых был принесен в дар господином Галеаццо Арконати Амброзианской библиотеке и им же послан его преосвященству господину кардиналу Франческо Барберино". Первая часть кодекса Н 229 — на 14 листах in folio — соответствует третьей части кодекса Н 227, но в тексте добавлено 26 фигур. Вторая часть содержит 60 листов in folio, со 175 фигурами, и трактует о гидравлике, оптике, естественной истории, астрономии, о полете птиц и т. д. Третья часть — 33 листа — соответствует 2-й части кодекса Н 227. Таким образом, и этот список значительно беднее Ватиканского кодекса и также возник значительно позднее его (подарок графа Галеаццо Арконати Амброзианской библиотеке состоялся в 1637 г.).Codex Barberinus (библиотека Барберини в Риме) возник раньше, по-видимому, еще в XVI в. (датировка основана на анализе орфографических и каллиграфических особенностей кодекса). Написан он на плохой бумаге in quarto, переплет очень потрепан, равно как и весь список, — видно, что им много пользовались. Он озаглавлен: „О живописи. Взгляды Леонардо да Винчи. Способ писать перспективы, тени, дали, высоты и глубины, вблизи и издали и иное". Содержание его соответствует 2, 3 и 4-й частям Ватиканского кодекса, почти целиком и почти в точности повторяя те же ошибки и пропуски, но нет подразделения на книги. Ряд новых — по сравнению с Ватиканским кодексом — ошибок (особенно в чертежах) делает очень вероятным предположение, что Codex Barberinus является копией с части рукописи Ватиканского кодекса.Codex H 228 (Милан, Амброзиана) в точности соответствует Codex Barberinus, но возник, невидимому, значительно позднее, может быть, даже только после 1-го издания Дюфрена (см. ниже) в 1651 г.Находящийся там же, в Амброзиане, Codex Pinellianus начат был еще в XVI в. Известный библиофил и антиквар Пинелли, по имени которого назван кодекс, родился в 1535 г. в Неаполе, в 1558 г. переехал в Падую, где и умер в 1610 г. Его рукою написаны заглавие — „Рассуждение о рисунке Леонардо да Винчи. Часть вторая" — и первые главы, повторяющие вторую часть Ватиканского кодекса. Все же остальное дополнено значительно позднее, повидимому, во второй половине XVII в., и повторяет содержание Codex Barberinus. Особенностью этого кодекса является отсутствие заглавий у глав, а значительная часть, написанная рукою самого Пинелли, служит чрезвычайно важным свидетельством того, что в конце XVI в. существовал и был известен некий список Трактата, причем есть все основания предполагать, что это был Ватиканский кодекс. Во Флоренции, в библиотеке Риккардиана, находится списанный с Codex Pinellianus так называемый Codex Riccardianus, с рисунками флорентийского гравера Стефано делла Белла (1610—1664) и потому называемый иногда Codex delta Bella.Итак, из дошедших до нас списков, известных под названием „Трактата о живописи", самым полным является Codex Vaticanus 1270 (8 частей, 944 главы), хранящийся ныне в Риме, в Ватиканской библиотеке. К сожалению, проследить раннюю историю кодекса невозможно. Известно только, что раньше он был в Урбинской библиотеке, отошедшей к Римской курии в 1626 г., но присоединенной к Ватиканскому собранию лишь в 1657 г. Когда и как попал кодекс в Урбинскую библиотеку (иногда он называется по ее имени Codex Urbinus) — неизвестно, так как единственный каталог Урбинской библиотеки, так называемый „инвентарь Ветеране" (опубликован Cesare Guasti, Giornale storico degli Archivi Toscani, VI, VII), составлен в последние годы XV в., т. е. до возникновения кодекса. В каталог Ватиканского собрания кодекс занесен в разделе „Урбинская библиотека" под № 1270, уже во второй половине XVII в. Людвиг считает вероятным, что первоначально кодекс принадлежал кардиналу Бембо (1470—1547), гуманисту и писателю, с 1519 г. долго жившему в Падуе, живо интересовавшемуся науками и искусствами и интимно знакомому с домом Ррвере, в то время владевшим Урбино (Франческо-Мариа и Гуидобальдо II). Конечно, это не более, как догадка. Никаких указаний на кардинала Бембо нет ни в самом кодексе, ни в известных нам источниках. Тем меньше оснований предполагать его непосредственное участие в составлении кодекса. Имена составителей, владельцев и редакторов кодекса вообще нам неизвестны. Рука неизвестного переписчика, не слишком большого грамотея и совсем не ученого (рука 1, сокращенно обозначена в переводе р. 1) очень чисто и красиво переписала все, от начала до конца. Своеобразная орфография подлинника свидетельствует (это отметил еще Манци в своем издании Трактата), что писан он ломбардцем и при том не позднее середины XVI в. (например, leggiere вместо leggere, giuouuanni вместо giovani и т. д.). Эту же датировку подтверждает анализ каллиграфических особенностей кодекса. Людвиг, в подлиннике изучавший рукопись, считает более надежным для датировки анализ рисунков: по его словам, они воспроизводят леонардовские оригиналы очень свободно; они сначала были набросаны карандашом или углем, а потом вырисованы пером; штрих легок и свободен, очень похож на собственноручное исполнение Леонардо, и вполне возможно, что рисовальщик был непосредственным учеником Леонардо. Во всяком случае в рисунках, по мнению Людвига, нет и следов маньеризма, характерного для последних десятилетий XVI и начала XVII вв. Рука неизвестного рисовальщика называется в дальнейшем и в переводе Трактата рукой 2 (сокращено р. 2). Таким образом, нет ничего невероятного, что список этот возник еще при жизни Франческо Мельци (т. е. до 1570 г.), который, по словам Вазари (второе издание его „Жизнеописаний", 1568 г. — русский перевод Academia, 1933, т. II, стр. 134) „бережно хранит эти бумаги, как реликвию, вместе с портретом божественной памяти Леонардо" на своей вилле Ваприо близ Милана и, может быть, даже при его участии. Имя его упоминается в нескольких местах Трактата: так, в конце кн. 2-й, в конце листа 782 и сверху листа 79 написано MELTIUS, и затем листы 79—84 оставлены чистыми; то же самое после чистых листов 86—102: в конце листа 102э написано MEL; невидимому, эти места были предназначены для Мельци, может быть, для пополнения рукописи из тех трудов Леонардо, которые он почему-либо не хотел доверить переписчику. Но можем ли мы под Мельци разуметь именно Франческо Мельци? Может быть, здесь имеется в виду его сын, Орацио Мельци? Он уже не питал того пиетета к рукописям Леонардо, как отец, не интересовался ими, свалил их на чердак, а позднее раздарил. К сожалению, нет возможности установить с точностью, какого Мельци имеет в виду рукопись Трактата. И мнения исследователей расходятся по этому вопросу. М. Jordan „Das Malerbuch des L. d. V.", Lpz., 1873, впервые изучавший Трактат, пришел к выводу о невозможности участия самого Мельци в составлении кодекса. Маловероятным считал это и Людвиг. С другой стороны, например, Сольми („Воскресение трудов Леонардо", во „Флорентийских чтениях", русский перевод, Москва, 1914, стр. 30 и 51) признает не только участие Мельци в работе над кодексом, но склонен приписать ему даже его составление.Несомненно лишь одно: лица, работавшие над кодексом, имели перед собой подлинные рукописи Леонардо. Доказательств тому в самом тексте кодекса очень много. Приведем наиболее убедительные: глава „Как нужно изображать битву" написана на листах 53 и 53i. В самом конце главы сохранилась пометка переписчика (р. 7), что глава не кончена и что конец ее находится на листе 85, у знака L. Т. На этом листе приведены конец главы, а также весьма ценное указание на то, что ошибка произошла из-за двух разных (diverse) манер письма автора и различных чернил. По свидетельству Людвига, рука, внесшая добавления, несомненно, та же, что писала всю книгу, т. е. р. 1, но пропущенное записано несколько более наспех и несколько иными чернилами, хотя и теми же, что и другие дополнения. Так же восполнен на листе 28 конец главы 38, занимающей лист 23, причем на полях этого листа сделана отсылка на лист 28, к знаку W, где приведено и объяснение переписчика: „Ошибка произошла из-за письма справа налево (mancina, буквально: левой рукой) и так как глава переходила на противоположный лист". Подобные указания на подлинник есть и в других местах кодекса. Они сохранены в настоящем издании с указанием той руки, которая их вносила. Все это делает Ватиканский кодекс особенно ценным по сравнению с другими списками. Опубликование рукописей позволяет отожествить ряд мест Трактата с подлинными записями Леонардо, причем ошибок переписчика в Трактате оказалось меньше, чем предполагал Людвиг (см. главу 461 и примечание к ней). Но особенную ценность придает списку еще и то обстоятельство, что многое из его содержания не поддается отожествлению с сохранившимися — или по крайней мере опубликованными — рукописями Леонардо. Таким образом, как источник, как первоисточник, он оказывается во многих случаях незаменимым.Текст кодекса свидетельствует о большой редакционной работе, проделанной его составителями. В их распоряжении, вероятно, находилось все ныне известные рукописи Леонардо, а также и утерянные для нас. Кроме того, как известно, хранящиеся главным образом в Милане и Париже леонардовские подлинные тетради не сохранили своего первоначального вида: расхитители богатого наследия Мельци разрывали их по листам и составляли из них книги по собственному плану. Таким образом, у составителей Ватиканского кодекса рукописи были в несравненно лучшем виде, чем теперь. И если, по крайней мере, только правдоподобно участие Франческо Мельци в составлении Трактата, то, может быть, в самой планировке кодекса отразились замыслы Леонардо. Во всяком случае, переписчик не был предоставлен самому себе. Р., переписавшая весь Трактат, контролировалась какими-то безыменными редакторами; они исправляли орфографические ошибки, правда, не слишком строго, особенно в тех местах, где у переписчика сказывался его миланский диалект (может быть, они сами были миланцами?), вносили свои стилистические исправления, намечали перестановки и т. д. Следы руки такого редактора (условно обозначаемой рука 3, сокращенно р. 3) очень многочисленны, особенно в 1 и 2-й частях кодекса, в 3-й их меньше, а дальше они почти не встречаются. По-видимому, это наблюдение продолжалось в течение всей работы переписчика и следовало за ней. И каллиграфия и орфография р. 3 принадлежат, несомненно, XVI в., а многочисленные аббревиатуры носят даже несколько старомодный характер и скорее относятся к первой половине века, что служит лишним свидетельством раннего возникновения кодекса. Людвиг пытается дать характеристику р. 3. По его мнению, это был привлеченный для консультации профессиональный „книгоделатель", так как замечания его относятся главным образом к словесным улучшениям, содержат в себе указания на перестановки в главах и т. д. Промахов переписчика в математических частях рукописи он не замечает. Рукопись сохранила также следы еще одного редактора, руки 2 (р. 2), той самой, которой принадлежат рисунки. Нет ничего невероятного, что пометки, обозначенные, как рука ? (р. ?), принадлежат той же р. 2, и что это одно и то же лицо. Людвиг (ему же принадлежит и обозначение всех этих следов редакторской работы) приводит следующие тому доказательства: пометки р. 7 находятся там, где есть ошибки и пробелы в рукописях Леонардо в смысле рисунков и чертежей, поясняющих текст, и написаны они тем же материалом, который служил для подрисовки рисунков. Все пометки редакторов (особенно р. 3) очень грубо и резко врываются в чисто и красиво переписанный р. 7 текст. Это, между прочим, дало основание Людвигу высказать предположение, что и сами составители не считали рукопись чем-то законченным. Может быть, они готовили ее к печати? Во всяком случае, это намерение не было осуществлено тогда же, и первое издание Трактата появилось значительно позже. Заимствуя содержание своего списка из всего находившегося в их распоряжении рукописного наследия Леонардо, составители предприняли большую дополнительную работу — разметку всего содержания Трактата по тем книгам, откуда были заимствованы соответствующие главы. Эта работа осталась незаконченной, так как на полях рукописи остались только указания на „книгу А" (в русском изд. Кн. А) и на „книгу В" (Кн. В). Кроме того, составители выписали на поля все ссылки Леонардо на доказанные им теоремы с указанием соответствующего номера и книги (например, 7-е положение 2-й книги). Излишне повторять, что законченных трудов Леонардо, например, по оптике и перспективе, нам неизвестно, но эти ссылки показывают, что такие труды или существовали или планировались.
|
|
