О ПРИРОДЕ, ЖИЗHИ И СМЕРТИ

71. А. 24 v.

72. С. А. 112 v.

73. S. K. M. III, 74 r.

74. W. An. A. 13 v.

75. Br. M. 156 v.

76. С. А. 208 r. b.

77. С. А. 12 v. a.

78. C. A. 346 v. a.

79. С. А. 12 r. а.

80. C. A. 373 r. a.

81. H-2n. 41 v.

82. W. An. B. 28 r.

83. Br. M. 156 v.

84. Тr. 40 v.

85. С. А. 59 r.

86. С. А. 385 v.

87. F. 74 v.

88. K. 101 v.

89. A. 22 v.

90. А. 34 v.

Комментарий

71. А. 24 v.

Необходимость — наставница и пестунья природы. Необходимость — тема и изобретательница природы, и узда, и вечный закон.

72. С. А. 112 v.

И столь природа усладительна и неистощима в разнообразии, что среди деревьев одной и той же породы ни одного не найдется растения, которое вполне походило бы на другое, и не только растения, но и ветвей, и листьев, и плода не найдется ни одного, который бы в точности походил на другой.

Примечание

Яркой параллелью к мысли о неистощимом разнообразии природы могут служить многочисленные наблюдения Леонардо над растительным миром, собранные в «Трактате о живописи» и обнаруживающие его стремление охватить растительное многообразие во всех его бесконечных и неисчерпаемых особенностях.

73. S. K. M. III, 74 r.

Кажется, что здесь природа для многих животных была скорее мачехой жестокой, нежели матерью, а для некоторых не мачехой, а матерью сердобольной.

74. W. An. A. 13 v.

Ты видел здесь, с каким тщанием природа расположила нервы, артерии и вены в пальцах по бокам, а не посредине, дабы при работе как-нибудь не укололись и не порезались они.

75. Br. M. 156 v.

Почему природа не запретила одному животному жить смертью другого? Природа, стремясь и находя радость постоянно творить и производить жизни и формы, зная, что в этом рост ее земной материи, гораздо охотнее и быстрее творит, чем время разрушает; и потому положила она, чтобы многие животные служили пищей одни другим; и так как это не удовлетворяет подобное желание, часто насылает она некие ядовитые и губительные испарения на большие множества и скопления животных и прежде всего на людей, прирост коих велик, поскольку ими не питаются другие животные, и по устранении причин устраняются следствия. Итак, эта земля ищет прекращения своей жизни, желая непрестанного умножения на указанном и доказанном тобою основании; часто следствия походят на свои причины, животные служат примером мировой жизни.

Примечание

Интересно отметить, что природа (la natura) превращается в конце отрывка в землю (questa terra).

76. С. А. 208 r. b.

В первый год крыса за 12 месяцев приносит 72 детеныша, по 6 за раз, в 12 пометов, по 6 на приплод, хотя иногда она производит больше или меньше, если бы половина была самок, то, скажем, в течение месяца могло бы получиться 35 [З6?] приплодов и один от первой матери, что дает 37 за месяц... Первый приплод дает за 3 месяца 3 приплода, откуда я получаю 63 cамки, и если бы на протяжении этого года первые детеныши не рожали, мы получим 12 пометов в год, которые каждый месяц давали бы 9, [итого] получим 108 детенышей.

Примечание

Аристотель, а вслед за ним Плиний, утверждал, что одна мышь в короткое время дала потомство в 120 мышей. 35 — явная ошибка вместо 36. В течение месяца. — Имеется в виду первый месяц по истечении года, также и дальше, когда речь о 3 месяцах. Первый приплод, т. е. 3 самки дают в течение этих месяцев по 3 приплода, в каждом по 3 самки, т. е. 3х3х3=27. Итого имеем с самками первого года 27+36=63. В конце отрывка то же вычисление повторяется для 12 мecяцeв, т.e. 3х3х12=108.

77. С. А. 12 v. a.

О время, истребитель вещей, и старость завистливая, ты разрушаешь все вещи, и все вещи пожираешь твердыми зубами годов мало-помалу, медленной смертью. Елена, когда смотре­лась в зеркало, видя досадные морщины своего лица, сделанные старостью, жалуется и думает наедине, зачем два раза была похищена.

Примечание

Это почти буквальный перевод из «Метаморфоз» Овидия (XV, 232—236).

78. C. A. 346 v. a.

Смертный дым. Возьми мышьяк и смешай с серой или реальгар. Способ розовая вода. Отстоенная жаба, а именно наземная. Пена бешеной собаки и отстоенный кизил. Тарантул тарентский. Порошок медянки или извести ядовитой для бросания на корабли.

Примечание

Реальгар (risagallo) — As2 S2, сернистый мышьяк, известный в то время также под названием красного мышьяка. Что при обжигании последнего получается ядовитый белый мышьяк (As2 S2), было известно уже Абу Мансуру и псевдо-Геберу. Способ розовая вода. — У арабских алхимиков за некоторыми приборами и приемами, применявшимися при изготовлении розовой воды, сохранилось это обозначение в качестве более общего технического термина. Отсюда и Альберт Великий, напр., говорит о возгонке вина «по образцу розовой воды». Нечто подобное, возможно, имеет в виду и Леонардо. Жаба, rospo, — считалась ядовитой. Ср. у Челлини — rospo velenoso. Отстоенная, stillato, — по-видимому «дистиллированный» (профильтрованный) настой.

79. С. А. 12 r. а.

Если сделать сверлом отверстие в молодом дереве и вогнать туда мышьяку и реальгару, сублимированных и растворенных в водке, то это имеет силу сделать ядовитыми плоды его или его иссушить. Но следует названному отверстию быть большим и доходить до сердцевины и быть сделанным в пору созревания плодов, а названную ядовитую воду следует впускать в такое отверстие при помощи насоса и затыкать крепким куском дерева. То же самое может быть сделано, когда молодые деревья находятся в соку.

Примечание

Сублимированных — подвергнутых возгонке.

80. C. A. 373 r. a.

Amatis. Amor omnia vincit et nos cedamus amori.

Примечание

Т. е.: Все побеждает любовь, и мы любви покоримся. Стих из «Буколик» Вергилия (X, 69). В рукописях Леонардо встречается целый ряд примеров латинских склонений и спряжений, списки латинских слов, отрывки из грамматики Доната и т. п. По-видимому, и эта строчка относится к той же категории выписок, в особенности следует обратить внимание на вышестоящую глагольную форму Amatis. Олыпки, считая маловероятным, чтобы Леонардо до 40—45 лет не владел латынью, полагает, что в подобного рода отрывках следует видеть эскизы к элементарной латинской грамматике.

81. H-2n. 41 v.

Жизнь нашу создаем мы смертью других. В мертвой вещи остается бессознательная жизнь которая, вновь попадая в желудок живых, вновь обретает жизнь чувствующую и разумную.

82. W. An. B. 28 r.

Тело всякой питающейся вещи беспрерывно умирает и беспрерывно рождается вновь; ибо пища войти может только туда, откуда прежняя пища вышла, и когда она вышла, жизни больше нет, и если пищу исчезнувшую не возместить таким же количеством новой, жизнь лишится своего здравия и если ты их этой пищи лишишь [вовсе], то жизнь вовсе окажется разру­шенной. Но если будешь возмещать столько, сколько разрушается за день, то будет вновь рождаться столько жизни, сколько тратится, наподобие света свечи, питаемого влагой этой свечи, который, благодаря весьма быстрому притоку снизу, непрерывно восстанавливает то, что наверху, умирая, уничтожается и, умирая, из блестящего света в темный обращается дым; смерть эта беспрерывна, как беспрерывен и этот дым, и беспрерывность этого дыма та же, что беспре­рывность питания, и мгновенно свет весь мертв и весь родился вновь, вместе с движением пищи своей.

Примечание

Вряд ли стоит к этому картинному и яркому описанию внутренних противоречий природной жизни подыскивать литературные параллели и источники. Начиная с Гераклита Темного, а может быть, ранее, в разных вариациях повторяется все та же мысль. Питаемом влагой свечи — в основе лежит учение о переходе стихий друг в друга, т. е. в данном случае воды и воздуха в огонь.

83. Br. M. 156 v.

Смотри же, надежда и желание водвориться на свою родину и вернуться в первое свое состояние уподобляется бабочке в отношении света, и человек, который всегда с непрекраща­ющимся желанием, полный ликования, ожидает новой весны, всегда нового лета и всегда новых месяцев и новых годов, причем кажется ему, будто желанные предметы слишком медлят прийти, — не замечает, что собственного желает разрушения! А желание это есть квинтэссенция, дух стихий, который, оказываясь заточенным душой человеческого тела, всегда стремится вернуться к пославшему его. И хочу, чтобы ты знал, что это именно желание есть квинтэссенция — спутница природы, а человек — образец мира.

Примечание

Квинтэссенция — пятая стихия, т. е. небесный эфир, считалась неуничтожимой и неразрушимой. Дюэм перед словом квинтэссенция ставит в квадратных скобках «celui de la», тогда текст приобретает такой смысл: «но это желание есть желание квинтэссенции — духа стихий, которая»... и: «это именно желание есть желание квинтэссенции, спутницы природы»... Истинный смысл уясняется в особенности при сопоставлении с 131,132 или 166, трактующими о природе тяжестей и движении стихий.

84. Тr. 40 v.

Душа никогда не может разрушиться при разрушении тела, но действует в теле наподобие ветра, производящего звук в органе, в котором, если испорчена трубка, не получится у нее больше от ветра хорошего действия.

85. С. А. 59 r.

Каждая часть хочет быть в своем целом, в коем лучше себя сохраняет.

Каждая часть имеет склонность вновь соединиться со своим целым, дабы избежать своего несовершенства.

Душа хочет находиться со своим телом, потому что без органических орудий этого тела она ничего не может совершить и ощущать.

Примечание

Из этого и предыдущего отрывка видно, что в сущности душа без тела оказывается бездеятельной и физически сведенной к нулю. Ср. аргументацию против возможности деятельности духов в природе (46-47).

86. С. А. 385 v.

Анаксагор. Любая вещь происходит из любой вещи, и любая вещь становится любой вещью, и любая вещь возвращается в любую вещь, ибо то, что есть в стихиях, сделано из этих стихий.

Примечание

Все во всем (quodlibet in quolibet) — одна из аксиом алхимии псевдо-Раймунда Люллия и философии Николая Кузанского. В тех же выражениях мысль повторена у Дж. Бруно («De umbris idearum»)

87. F. 74 v.

Ни одна неодушевленная вещь не движется сама собою, но движение ее производится другими.

Примечание

Это положение вполне совпадает с принципами Аристотелевой механики. Книги VII и VIII Аристотелевой «Физики» целиком построены на положении, что всякая неодушевленная вещь движима отличным от нее источником движения, который ей необходимо сопутствует и находится с ней в непосредственном контакте. Иными словами, движение длится только пока приложена сила (источник движения) и прекращается с прекращением силы. Сила является таким образом у Аристотеля и его школы не причиной ускорения, а причиной самого движения (т. е. скорости).

88. K. 101 v.

Вода, движущаяся в реке, или призываема, или гонима, или движется сама. Если призываема или требуема — кто требующий? Если гонима, кто тот, кто гонит ее? Если движется сама, то показывает, что у нее есть сознание. Но в телах непрерывно меняющейся формы невозможно быть сознанию, ибо в таких телах нет суждения.

89. A. 22 v.

Против постоянного движения. Никакая неодушевленная вещь не сможет двигаться сама собою; следовательно, если она движется, то приводима в движение неравной силой, т. е. силой неравной продолжительности и движения или неравной грузности. И с прекращением желания в первом двигателе тотчас же остановится второй.

Примечание

Грузности — в подл. peso. В отличие от тяжести (gravezza) как свойства тела, peso означает часто или самый груз, или «грузность» — тяжесть в определенных условиях: величину нагрузки, натяжения веревки, вес тела в жидкости и т. п. Эта изменчивость peso сближает его с акцидентальной тяжестью (ср. о теории тяжести, зависящей от положения, примеч. 181). Следует заметить, однако, что терминологическое различие peso и gravezza (или peso и grave) не выдерживается строго и вполне.

90. А. 34 v.

Ни одна неодушевленная вещь не может толкать или тянуть, не сопровождая движимой вещи; такими причинами движения могут быть лишь сила и тяжесть. Если толкает или тянет тяжесть, то производит это движение в вещи только потому, что хочет покоя, и поскольку никакая вещь, двигающаяся падающим движением, неспособна вернуться на первоначальную высоту, движение кончается.

И если движущее другую вещь есть сила, эта сила также сопровождает двигаемую ею вещь и движет ее так, что сама себя уничтожает; и когда уничтожится, — никакая приводившаяся ею в движение вещь не в состоянии вновь произвести ее. Следовательно, никакая двигаемая вещь не может иметь длительного действия, потому что по устранении причины исчезают и следствия.

Примечание

И в этом отрывке мы имеем дело с перипатетическим «Nullum violentum potest esse perpetuum» (Ничто насильственное не может быть вечным).

Комментарий

Воззрения Леонардо на природу еще более уясняются из последующих отрывков. Вечный закон природы — необходимость (71) и неистощимое разнообразие (72). Природа двойственна, она — мачеха для одних и мать для других (73), заботливо располагающая нервы и сосуды в пальцах (74), вечно производящая и безжалостно уничтожающая эпидемиями избыток своих же созданий (75). Размножение крыс — один из примеров этой неистощимой плодовитости природы (76), в которой все вещи «твердыми зубами пожирает время» (77), и человек, с своей стороны, продолжает дело природы, изобретая «смертные дымы» (78) и способы делать плоды ядовитыми (79). Своеобразно, но понятно звучит в этом контексте противоречий чуть-чуть манерная цитата из Овидия о «всепокоряющей силе любви» (80). Где решение этих противоречий? Не в извечном ли сплетении жизни и смерти? (81 —82). Более того, что самая жизнь, как не стремление тел, вышедших из равновесия, к равновесию, т. е. к смерти? (83). Последний отрывок хотели истолковать в духе платонизма. Но если Леонардо и говорит, что «душа не может разрушиться» (84), то он же совсем не по-платоновски указывает, что «душа хочет находиться с своим телом» (85), и знает древнее изречение, что «все вещи переходят друг в друга» (86). Вопрос в том, имманентно ли это движение, этот переход, самим вещам " или вещи понуждаются к движению только извне? Леонардо отрицает подобную имманентность (87— 89) и признает, что вещи движутся только потому, что хотят покоя (90).

Перевод Зубова В.П