15

Когда от живописи Леонардо переходишь к его рисункам, проникаешь ближе к истокам его творческого самосознания. Еще один шаг в том же направлении - и мы раскрываем его записки о живописи, которые вошли в историю под названием "Трактата". Ближайшее потомство видело в этих записках Леонардо свод законов, следуя которому можно если и не стать великим живописцем, то хотя бы приблизиться к совершенству. Сама форма обращения учителя к ученику давала основание к такому дидактическому истолкованию. Позднее историческая, наука развеяла это представление. В "Трактате" стали видеть всего лишь документ творческой биографии его автора, своеобразный комментарий к его искусству. Несомненно, в таком понимании есть доля справедливости. Многие параграфы "Трактата" носят автобиографический характер: многое было записано Леонардо на память, для себя, как это делал позднее в своем дневнике Делакруа. Но низводить "Трактат" до роли вспомогательного биографического источника значило бы недооценивать непреходящее значение этой поистине единственной -в своем роде книги.

Большая часть записей Леонардо говорит не о том, что он создавал в своих произведениях, а о том, чего он искал, к чему жадно стремился, чего ему по разным причинам так и не удалось осуществить в своем творчестве. В представлении о Леонардо как о художнике, всегда ищущем и идущем вперед, "Трактат" занимает место той последней ступени, на которой полнее всего отразились его творческие планы. Правда, Леонардо удалось включить и в живопись и в рисунок много таких предметов и таких сторон действительности, которые до него находились вне поля зрения художника. Но лишь в "Трактате" он выступает в качестве художника, для которого в реальном мире не существует никаких пределов. "Искусство обнимает и заключает все видимое", - заявляет он, и в ряде параграфов своего "Трактата" перечисляет весь тот обширный круг явлений действительности, который может и должен объять живописец. Здесь и населенные местности и жаркие пустыни, лесистые тенистые места и открывающиеся с высоких гор долины, далекие горизонты морей, скалы, облака, дождь, за которым виднеются тучи, дым, за которым проглядывает ясное небо, деревья, травы, цветы, галька на дне ручейка, звезды на ночном небе. Само собой разумеется, он не забывает о людях, об их орудиях, их одежде, украшениях и ремеслах; люди прекрасные внушают художнику любовь, уродливые - вызывают отвращение; люди смешные и жалкие служат предметом жалости и насмешки. Сознание возможности отразить в живописи весь этот обширный и разнообразный реальный мир переполняет Леонардо восторгом и гордостью, внушает ему самое высокое представление о призвании живописца. "Все, что существует во Вселенной, как сущность, как явление или как воображаемое, он имеет сначала в душе, а затем в руках". В способности живописи отразить все видимое Леонардо видит ее преимущество перед скульптурой. Его приводит в восхищение самая мысль о неисчерпаемом разнообразии явлений природы, доступных живописи, и потому он сурово осуждает мастеров, которые не умеют изображать ничего, кроме человека.

Призыв Леонардо - пристально изучать действительность - подкрепляется им рядом советов. Он призывает художника наблюдать людей не столько у себя в мастерской, сколько прежде всего на улице, в жизни. Вглядываясь в поведение людей, говорящих друг с другом, необходимо вникать в содержание разговора и, оставаясь при этом незамеченным, следить за тем, насколько соответствую тему их движения. Леонардо классифицирует черты человеческого лица и вырабатывает стенографический способ их закрепления на бумаге. В своих собственных рисунках он передает множество как бы налету схваченных, беглых, но метких наблюдений.