13

Среди рисунков Леонардо один из самых пленительных образов - это склонившая голову женщина (послуживщая позднее прототипом превосходной, но, видими, ученической работы эрмитажной "Мадонны Литта"). В сущности лицо ее нельзя назвать безусловно красивым, но оно отмечено печатью тонкой одухотворенности, причем одухотворенность эта не противостоит телесности, но дается нераздельной слитности с нею. В этом рисунке ясно видно, какое огромное значение приобрела в руках Леонардо свободное владение ракурсом как средством сообщать свободу и гибкость человеческому телу, как средство преодаления тех черт застылости, которые были еще у его предшественников. При помощи одного наклона головы художник дает почувствовать и внимание и заботливость матери к младенцу на ее руках. Плавные контуры определяют не только границы форм, но и ведут глаз в глубину, дают понять о строении фигуры, о осанке, гибкости и стройности, и помогают оценить все заключенное в одной фигуре богатство жизни. И как бережно положены тени и высветлены в тенях рефлексы! Как тонко обозначено, что сквозь прозрачную прядь зачесанных волос проглядывает ухо! Но Леонардо владеет не только приемами тонкой и легкой штриховки. В картоне к "Анне" он одной широкодужной линией контура сообщает выполненному мягкой растушевкой образу могучий характер.

Своеобразная "дымчатая светотень" Леонардо, так называемая "sfumato", стала предметом подражания его учеников. В истории искусств она служит той внешней приметой, по которой принято определять все своеобразие его мастерства, нередко не входя в рассмотрение сущности этого явления.

Действительно, соотношению света и тени Леонардо придавал решающее значение, и ради этого он ограничивал себя в красках, как это можно видеть, в частности, по его "Джоконде". В этом он шел по стопам тех раннефлорентинских живописцев, которые начали свой исторический путь с преодоления колоризма византийской мозаики с ее дополнительными тонами. Их могучая лепка сохранила в итальянской живописи свое основоположное значение вплоть до Караваджо. Но в ряду живописцев - защитников светотени - Леонардо занимает особое место. Он решительно отличается как от своих предшественников, так и от преемников.

Прежде всего Леонардо отказывается от напряженных контрастов света и тени, которыми пользовались ранние мастера, вроде Мазаччо. Его привлекают полутени и полусвета, скользящий свет при облачном дневном или ясном вечернем небе; ради достижения подобного освещения он даже мечтал о мастерской под полотняным навесом. Он советует изображать людей на фоне темных пролетов дверей, и сам пользовался такими темными фонами, особенно в своих поздних произведениях. Но чернота Караваджо, этот "погребной свет", как его метко окрестили противники, эффекты ночного освещения, которыми так увлекался Корреджо, наконец, слепящее полдневное солнце были ему одинаково чужды. Леонардо уделяет мало внимания самой световоздушной среде. В его рисунках фигуры обычно выступают на нейтральном фоне. Рассеянный полусвет привлекал Леонардо тем, что он позволяет более зорко видеть жизнь органических тел, неровную поверхность ткани, скрытую игру мускулатуры, вибрацию падающих складок одежды, все те половинные, четвертные и восьмые доли теней, к которым так чуток был его глаз. В стенописи эти требования были почти неосуществимы (отсюда неудачные опыты Леонардо с применением лака). В живописи станковой они были выполнимы лишь при условии замены темперы маслом. Полнее всего светотень проявила себя у Леонардо в его рисунках, в деле применения которой он не имел себе равных.