2

Несомненно, Леонардо не мог не быть "сыном своего века", и, в частности, его судьба была типичной судьбой художника эпохи Возрождения, вышедшего из тесных рамок цехового строя и впервые почувствовавшего заманчивость творческой свободы. Но когда речь идет о том, что было самым значительным в жизни такого великого человека, как Леонардо, то не следует забывать, что судьбы итальянских городов конца XV века и тем более судьба самого художника - это относительно преходящие явления по сравнению с огромными всемирно-историческими событиями, которым он был свидетель, тем величайшим прогрессивным переворотом, говоря о котором Энгельс прежде всего называет имя Леонардо да Винчи как одного из первых титанов Возрождения. Старый, тысячелетней давности феодальный строй с его вековой косностью общественных отношений, крепостническим гнетом и церковным догматизмом, хотя и не был уничтожен полностью, дал заметную брешь. В таких людях, как Леонардо, сознание этого перелома стало главным пафосом их жизни. Не следует забывать, что в тех областях, которые занимали Леонардо, в науке и искусстве, только тогда сказались последствия всех тех перемен, которые еще до него начались в общественной жизни Западной Европы. В жизни Леонардо пришлось много испытать от корысти заказчиков, от косности правителей, равнодушных к его гениально смелым планам, от самодурства государей. Ему приходилось угождать своей изобретательностью причудам миланского герцога и служить своими знаниями разбойничьим планам Борджиа. В записках он редко касался своей зависимости от этих господ. Но это вовсе не потому, что сам он был торгашом или циником, но потому, что жизненные неудачи и трудности казались ему малозначащей злободневностью по сравнению с теми огромными возможностями, которые на его глазах открывались человеческому сознанию, освобожденному от вековых предрассудков, потому, что он видел, как весь мир лежит у ног человека и ему становится доступно овладение тем, что ранее считалось неразрешимой "тайной мироздания". Леонардо деловито предлагал свои услуги миланскому герцогу, выставляя напоказ свои способности инженера, он умел устроить свои материальные дела, помещая заработанные дукаты в таком надежном месте, как флорентийский банк. Но не следует забывать той простой вещи, что Леонардо велик был не в те минуты, когда погружался в "заботы суетного света", а тогда, когда он неустанно отдавался многосторонней творческой деятельности.
Вряд ли плодотворно поднимать в настоящее время спор о том, в науке или в искусстве полнее проявился гений Леонардо. Самое сравнение достижений в этих двух различных областях очень затруднительно. В том, как Леонардо погружался то в научную, то в художественную деятельность, современники видели проявление прихоти гения. Его, как художника, занимал вопрос, как человеческий глаз воспринимает предметы, но отсюда рождается интерес к оптике и ряд открытий в этой области; его занимало сооружение мельниц, плотин, прялок и огнестрельных орудий - отсюда его занятие механикой, гидравликой и другими разделами физики; ему приходилось подниматься на высокие кручи, где его восхищали горные пейзажи, но он находил здесь окаменелости - и в его сознании рождались смелые догадки о далеком прошлом нашей планеты. Его всегда больше всего интересовал век; он наблюдал его повсюду глазом художника; и вместе с тем он рассекал трупы, рисовал внутренние органы; сопоставляя анатомические рисунки человека с рисунками лошадей, он неожиданно для себя подходил к сравнительной анатомии.